Фальсификация доказательств по уголовному делу

Вы серьезно хотите получить компетентный ответ от незнакомых людей в интернете? 

Смотрите, заходите сюда, оформляете бесплатный доступ на 2 дня ко всей базе знаний Консультант + и за это время находите и ответ на свой вопрос, и судебную практику, и все формы документов с примерами заполнения, какие вам только понадобятся.

Учебник по уголовному праву поможет в решении данной задачи

Фальсификация доказательств : Ответственность и вопросы квалификации : Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Статья 10 Конституции РФ устанавливает, что государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную, которые реализуют свои функции самостоятельно. Назначением судебной власти является прежде всего защита конституционных прав и свобод граждан, обеспечение законного разрешения возникающих в обществе конфликтов и осуществление правового контроля за деятельностью всех субъектов общественной жизни.

Осуществление правосудия является одним из наиболее важных и действенных инструментов борьбы с преступностью. Роль судов в разрешении гражданско-правовых споров также достаточно велика. По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в 2007 г. судами России рассмотрено 1 млн. 185 тыс. уголовных дел, 8 млн. 381 тыс. гражданских дел и 5 млн. 553 тыс. дел об административных правонарушениях[1].

Одной из гарантий осуществления правосудия только судом, принятия доказательных и процессуально обоснованных судебных актов, соблюдения процессуального порядка расследования и судебного разбирательства выступают положения гл. 31 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК), нормы которой устанавливают ответственность за посягательства на интересы правосудия.

В системе преступлений против правосудия одним из наиболее опасных преступлений является фальсификация доказательств (ст. 303 УК). Любой судебный акт должен быть обоснован совокупностью достоверных и достаточных доказательств, работа с доказательствами при расследовании и судебном рассмотрении дел является важнейшим компонентом деятельности правоприменителя. При фальсификации доказательств создаются предпосылки к вынесению незаконных и необоснованных решений; фальсификация доказательств наносит ущерб авторитету судебной власти, способствует иным преступлениям против правосудия и против интересов государственной службы.

Официальные статистические данные за последние десять лет свидетельствуют о том, что хотя количество уголовных дел о совершении преступлений, предусмотренных ст. 303 УК, из года в год увеличивается, однако в целом остается небольшим. По данным Главного информационно-аналитического центра МВД России, в 1997 г. было зарегистрировано 46 преступлений, предусмотренных ст. 303 УК, в 1998 г. — 118, в

1999 г. — 210, в 2000 г. — 251, в 2001 г. — 292, в 2002 г. — 349, в 2003 г. — 336, в 2004 г. — 396, в 2005 г. — 426, в 2006 г. — 469, в 2007 г. — 487 преступлений, предусмотренных ст. 303 УК[2].

Тем не менее на практике фактов фальсификации доказательств во много раз больше, но достаточно часто по причинам объективного (неочевидный характер преступления) и субъективного (ложно понимаемая «корпоративная солидарность») характера они остаются без внимания правоохранительных органов. Несмотря на высокий уровень латентности преступления, предусмотренного ст. 303 УК, о приемах фальсификации доказательств часто заявляется по делам о преступлениях, имеющих большой общественный резонанс, причем в некоторых случаях по подобным делам выносятся оправдательные приговоры, причиной которых является признание судом отсутствия события преступления. Косвенным подтверждением распространенности фальсификации доказательств в сфере гражданского (арбитражного) и уголовного судопроизводства является также то, что Высшая квалификационная коллегия судей ежегодно прекращает полномочия примерно 50 членов судебного сообщества (мировых судей, судей арбитражных судов и судей судов общей юрисдикции), в том числе выявляя в их действиях факты фальсификации судебных доказательств.

Справедливости ради заметим, что редкая применяемость нормы ст. 303 УК в определенной мере объясняется относительно высоким уровнем бланкетности ее диспозиции, вследствие чего необходимость обращения к уголовно-процессуальному законодательству создает на практике серьезные проблемы при реализации ее положений.

В сложившихся условиях, а также учитывая, что борьба с преступлениями, совершаемыми в сфере правосудия, входит в число первоочередных задач Российского государства, выработка правовых основ и практических методов противодействия фальсификации доказательств представляется актуальной научной и практической задачей. Необходимость и актуальность теоретического анализа отношений уголовной ответственности, возникающих в связи с совершением преступления, предусмотренного ст. 303 УК, объясняется также тем, что в настоящее время в доктрине уголовного права отсутствует единство мнений по многим принципиальным вопросам его юридической природы и квалификации в условиях конкуренции нормы ст. 303 УК с нормами, предусматривающими ответственность за должностные преступления (ст. ст. 285 и 292 УК).

Цель настоящего исследования состоит в комплексной уголовно-правовой характеристике преступления, выражающегося в фальсифика-

ции доказательств (ст. 303 УК), и выработке на этой основе рекомендаций, могущих иметь значение для дальнейшего совершенствования норм как уголовного законодательства, так и правоприменительной деятельности в сфере установленного порядка получения достоверных доказательств по гражданским (арбитражным) и уголовным делам.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- изучение исторического опыта противодействия фальсификации доказательств;

- сравнение российского и зарубежного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств для творческого использования зарубежного опыты борьбы с данным преступлением в России;

- теоретическое раскрытие юридической природы преступного деяния, предусмотренного ст. 303 УК, в контексте согласованного толкования норм гражданского процессуального, арбитражного процессуального, уголовно-процессуального и уголовного законодательства, устанавливающих и охраняющих порядок получения достоверных доказательств по гражданским (арбитражным) и уголовным делам;

- определение тяжких последствий как признака преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК;

- формулирование научных предложений по совершенствованию уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств;

-установление критериев отграничения фальсификации доказательств от других преступлений против правосудия и смежных составов.

Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в процессе совершения фальсификации доказательств по гражданскому (арбитражному) или уголовному делу, а также проблемы, связанные с квалификацией фальсификации доказательств по гражданскому (арбитражному) или уголовному делу.

Предмет исследования составляют:

- нормы действующего и ранее действовавшего уголовного законодательства России, предусматривающего ответственность за преступления против правосудия;

- нормы гражданского процессуального, арбитражного процессуального и уголовно-процессуального законодательства, регулирующие отношения в сфере получения достоверных доказательств по гражданскому (арбитражному) и уголовному делу;

- научные публикации по исследуемым вопросам;

- судебная практика, связанная с толкованием и применением нормы о фальсификации доказательств;

- результаты социологического исследования проведенного автором среди практических работников органов внутренних дел, прокуратуры, адвокатуры и суда, обзорные сведения по изученным уголовным делам.

Степень научной разработанности темы исследования. В современной доктрине уголовного права с момента вступления в силу УК 1996 г. вопросы, связанные регламентацией ответственности и квалификацией фальсификации доказательств, исследовали такие ученые, как: Ю. П. Гаршаева, А. В. Галахова, А. С. Горелик, Ю. И. Кулешов, А. В. Лобанова, С. Ф. Милюков, В. В. Сверчков, В. И. Субботина, А. И. Трахова, И. М. Тяжкова, Е. В. Хаустова и др.

Также в настоящей работе использовались материалы диссертационных исследований Ю. В. Будаевой, К. Г. Лопатина, И. С. Иванова, В. А. Майбороды, И. А. Волковой, В. В. Вишнякова, И. В. Дворянскова по проблемам уголовной ответственности за фальсификацию доказательств.

Несмотря на то что работы указанных авторов, безусловно, внесли значительный вклад в исследование проблем уголовно-правовой борьбы с фальсификацией доказательств, остался неразрешимый ряд вопросов теоретического и практического характера (например, сфера применения нормы ст. 303 УК, перечень субъектов фальсификации доказательств, понятие «тяжкие» последствия в ч. 3 ст. 303 УК и др.). Целесообразность дальнейшего научного осмысления этих и ряда других вопросов теоретического и практического характера на уровне самостоятельного монографического исследования обусловливает постановку целей и задач диссертации.

Методологическую базу исследования составляют диалектический метод научного познания, общенаучные и частнонаучные методы теоретического анализа: исторический, логический, сравнительно-правовой, статистический, социологический, системно-структурный. Предпринятое исследование проводилось с применением таких методов познания, как наблюдение, описание, сравнение, моделирование, а также математического (статистического), социологического и других методов.

Нормативной базой исследования являются Конституция РФ, действующее уголовное, уголовно-процессуальное, гражданско-процессуальное, арбитражно-процессуальное законодательство, постановления Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ), постановления Конституционного Суда РФ, ряд международно-правовых актов.

Теоретической основой исследования являются труды российских ученых по уголовному и уголовно-процессуальному праву и криминологии: Г. Н. Борзенкова, А. В. Бриллиантова, Н. И. Ветрова, И. С. Власова, Б. В. Волженкина, В. В. Векленко, А. Д. Гаухмана, И. В. Дворянскова, Б. В. Здравомыслова, В. С. Комиссарова, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, В. 3. Лукашевича, Ю. И. Ляпунова, В. П. Малкова, А. В. Наумова, А. И. Рарога, А. И. Чучаева и др.

Эмпирической основой исследования послужили результаты опубликованной практики Верховного Суда РФ по вопросам темы диссертации, данные уголовно-судебной статистики Российской Федерации, материалы изучения 400 уголовных дел, среди которых 45 дел о фальсификации доказательств и 355 — о мошенничестве, получении взятки, приобретении и хранении наркотических средств и других преступлениях, где заявлялось о фальсификации доказательств, а также 300 гражданских дел различных категорий. Указанные дела были рассмотрены федеральными судами Выборгского, Московского, Фрунзенского и Центрального районов Санкт-Петербурга, Санкт-Петербургским городским судом, Московским областным судом и другими судами субъектов Российской Федерации за 1997—2007 гг. Было проведено анкетирование адвокатов, следователей и судей (180 анкет) по вопросам фальсификации доказательств.

Достоверность выводов и положений исследования обеспечивается его методологической, нормативной, теоретической и эмпирической основами, в частности использованием названных методов, анализом и обобщением законодательства, широкого круга теоретических источников и указанных материалов судебной практики.

Научная новизна исследования. Работа является комплексным исследованием проблемы уголовной ответственности за фальсификацию доказательств по гражданскому (арбитражному) или уголовному делу, предпринятым на основе не только положений науки уголовного права, но и данных уголовно-процессуальной науки в этой области. В частности, разработано авторское определение фальсификации доказательств; предложена авторская классификация преступлений против правосудия; проанализированы на базе уже существующих исследований дискуссионные аспекты состава фальсификации доказательств, на этой основе обоснованы новые предложения по совершенствованию ст. 303 УК. Кроме того, в работе исследованы проблемные вопросы квалификации фальсификации доказательств по гражданскому (арбитражному) и уголовному делу с учетом изученной современной судебно-следственной практики, а также разработаны новые предложения правоприменительного характера.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Вывод о том, что уголовно-правовая охрана судебной власти была известна отечественному законодательству со времен Русской Правды, хотя акты дореволюционного и советского уголовного законодательства не содержали отдельной нормы, предусматривающей ответственность за фальсификацию доказательств как за самостоятельное преступление.

2. Положение о том, что на протяжении всей истории развития российского уголовного права преступления против правосудия, подразумевавшие в том числе и фальсификацию доказательств, подразделялись на две группы:

1) собственно формы фальсификации доказательств: лжедонос, лжесвидетельство, подделка или предъявление суду лжедоказательств, лжеприсяга, ложные бесприсяжные показания в собственном деле и др.;

2) преступления, в которых фальсификация доказательств являлась способом их совершения, отягчая тем самым содеянное: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности лицом, производящим дознание, следователем или прокурором путем искусственного создания доказательств обвинения, заведомо ложный донос, заведомо ложное показание свидетеля или потерпевшего, совершенные при аналогичных обстоятельствах. Следует отметить, что такие посягательства были разработаны уже в советском, а не в дореволюционном законодательстве.

3. Утверждение о том, что зарубежные нормативные правовые акты по признаку установления ответственности за фальсификацию доказательств можно подразделить на две группы: 1) содержащие специальную норму о фальсификации доказательств как о преступлении против правосудия; 2) не содержащие такой нормы, но рассматривающие фальсификацию доказательств как разновидность подделки документов. При этом в ряде зарубежных УК большое внимание уделено таким признакам, как способ фальсификации и ее цели, что может быть позитивно использовано при совершенствовании российского уголовного закона.

4. Положение о том, что в рамках пообъектной классификации преступлений против правосудия, по мнению автора, уместно выделить подгруппу преступлений, посягающих на процессуальный порядок собирания, проверки и оценки доказательств в гражданском и уголовном процессе, в которую включить составы преступлений, предусмотренных ст.ст. 302—304, 306—309, 316 УК, поскольку эти деяния нарушают установленный порядок получения достоверных доказательств по гражданским (арбитражным) и уголовным делам.

5. Предложение о внесении дополнений в ст. 303 УК в части установления уголовной ответственности за фальсификацию доказательств

в конституционном и административном судопроизводстве, учитывая, что все уровни судебной системы Российской Федерации должны иметь равную правовую (в том числе уголовно-правовую) защиту.

6. Положение о том, что перечень субъектов преступлений по ч. 2 ст. 303 УК следует дополнить такими лицами, как судья и представитель потерпевшего либо иное лицо, выполняющее функции представителя.

7. Вывод о том, что тяжкими последствиями фальсификации доказательств по гражданскому (арбитражному) делу могут быть:

- вынесение судебного акта, основанного на фальсифицированных доказательствах (взыскание денежной суммы, признание сделки недействительной, возложение какой-либо обязанности на другую сторону в процессе);

- исполнение такого судебного акта (например, выселение лица из жилого помещения, наложение ареста на имущество и пр.);

- банкротство юридического лица;

- вытеснение юридического лица с рынка обращения определенного товара;

- ликвидация или реорганизация юридического лица;

- тяжелое заболевание (в том числе психическое расстройство) лица, проигравшего гражданское дело;

- самоубийство (попытка самоубийства) лица, проигравшего гражданское дело.

8. Вывод о том, что тяжкими последствиями фальсификации доказательств по уголовному делу могут быть:

- самоубийство или попытка самоубийства лица, в отношении которого сфальсифицированы обвинительные доказательства;

- тяжелое заболевание (в том числе психическое расстройство) лица, в отношении которого сфальсифицированы обвинительные доказательства;

- длительное содержание под стражей лица, в отношении которого сфальсифицированы обвинительные доказательства;

- осуждение к мерам уголовного наказания, либо к принудительным мерам медицинского характера, либо к принудительным мерам воспитательного воздействия лица, в отношении которого сфальсифицированы обвинительные доказательства;

- вынесение судом оправдательного приговора по делу лица, в отношении которого сфальсифицированы оправдательные доказательства;

- прекращение уголовного преследования лица, в отношении которого сфальсифицированы оправдательные доказательства.

9. Предложение об изменении редакции ст. 303 УК, с учетом результатов анализа ее положений:

«Статья 303. Фальсификация доказательств

1. Фальсификация доказательств по гражданскому (арбитражному) делу, делу об административном правонарушении, а равно делу, рассматривающемуся в рамках конституционного судопроизводства, совершенная лицом, участвующим в деле, его представителем или судьей, —

наказывается штрафом в размере от ста до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет либо лишением свободы на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

2. Фальсификация доказательств по уголовному делу, т. е. подделка, подмена, а равно искусственное создание доказательств или исполь-

зование незаконно полученных заведомо подложных доказательств, совершенные лицом, производящим дознание, следователем, прокурором, адвокатом, иным лицом, осуществляющим защиту или представительство по уголовному делу, или судьей, —

наказывается лишением свободы на срок от трех до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

3. Фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении, а равно фальсификация доказательств по гражданскому (арбитражному) или уголовному делу, делу об административном правонарушении, а равно делу, рассматривающемуся в рамках конституционного судопроизводства, повлекшая при наличии косвенного умысла или по неосторожности причинение крупного ущерба, смерть потерпевшего либо иные тяжкие последствия, —

наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Диссертант полагает уместным раскрыть понятие фальсификации доказательств именно в ч. 2 ст. 303 УК, поскольку способы фальсификации по гражданскому делу могут не носить закрытого характера, тогда как при фальсификации по уголовному делу в силу процессуального статуса субъекта способы имеют, по мнению автора, исчерпывающий перечень.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется возможностью использования положений и результатов диссертационного исследования: в нормотворческой деятельности при создании и совершенствовании норм уголовного и уголовно-процессуального закона; в учебном процессе при преподавании курса уголовного права, спецкурса по участию защитника в уголовном процессе; в практической деятельности следователей, дознавателей, судей, прокуроров и адвокатов.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права и криминологии Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации (далее — РПА Минюста России), где осуществлены ее рецензирование и обсуждение. Основные теоретические положения и выводы, изложенные в диссертации, нашли отражение в опубликованных автором четырех статьях, докладывались на научных конференциях и семинарах, проводимых РПА Минюста России.

Результаты диссертационного исследования внедрены в учебный процесс РПА Минюста России при изучении Общей и Особенной частей курса уголовного права (темы «Понятие, система, источники и принципы уголовного права», «Преступления против правосудия»).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих девять параграфов, библиографического списка и приложений.

10

Содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются цель и задачи, объект и предмет исследования, раскрываются методологическая и нормативная базы, теоретическая и эмпирическая основы исследования, обосновывается достоверность выводов и положений, научная новизна, формулируются основные положения, выносимые на защиту, определяется теоретическая и практическая значимость работы, приводятся сведения об апробации результатов и структуре исследования.

В первой главе «Фальсификация доказательств в российском и зарубежном уголовном законодательстве» рассматриваются историко-правовые и сравнительно-правовые вопросы уголовной ответственности за преступления против правосудия, в том числе за фальсификацию доказательств.

Первый параграф «История возникновения и развития российского уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств» посвящен обзору нормативных правовых источников дореволюционного, советского и постсоветского периодов развития России. Следует отметить, что специальный состав преступления, характеризующий фальсификацию доказательств, в уголовно-правовых актах дореволюционной России и СССР отсутствовал. Впервые он в современном понимании оформился уже в действующем УК. В параграфе проведен анализ следующих источников уголовного законодательства: Русской Правды (Краткой и Пространной редакций), Новгородской и Псковской судных грамот, Судебников 1497 и 1550 гг., Соборного уложения 1649 г., Артикула Воинского, Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовного уложения 1903 г., Уголовных кодексов РСФСР 1922,1926 и 1960 гг.

Анализ развития законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств по уголовному праву России показал следующее.

Во-первых, уголовно-правовая охрана судебной власти была известна российскому законодательству со времен Русской Правды, согласно одному из положений которой было возможным признание недействительным судебного решения, принятого на основании подложных фактов.

Во-вторых, акты дореволюционного и советского уголовного законодательства не содержали отдельной нормы, предусматривающей ответственность за фальсификацию доказательств как за самостоятельное преступление, хотя элементы фальсификации доказательств предусматривались в структуре иных посягательств (лжесвидетельство, заведомо ложный донос и пр.).

В-третьих, на протяжении всей истории развития российского уголовного права преступления против правосудия, подразумевав-

11

шие в том числе и фальсификацию доказательств, подразделялись на две группы:

1) собственно формы фальсификации доказательств: лжедонос, лжесвидетельство, подделка или предъявление суду лжедоказательств, лжеприсяга, ложные бесприсяжные показания в собственном деле и др.;

2) преступления, в которых фальсификация доказательств являлась способом их совершения, отягчая тем самым содеянное: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности лицом, производящим дознание, следователем или прокурором путем искусственного создания доказательств обвинения, заведомо ложный донос, заведомо ложное показание свидетеля или потерпевшего, совершенные при аналогичных обстоятельствах (следует отметить, что такие посягательства были разработаны уже в советском, а не в дореволюционном законодательстве).

Во втором параграфе «Ответственность за фальсификацию доказательств в уголовном законодательстве зарубежных стран» исследован зарубежный опыт борьбы с фальсификацией доказательств, проведен системный компаративный анализ нормативных правовых источников ряда стран СНГ, Европы, Америки и Азии.

В результате диссертант пришел к выводу, что уголовное законодательство стран СНГ в сфере регламентации ответственности за фальсификацию доказательств не отличается единством. В некоторых УК (например, в УК Грузии, Казахстана, Таджикистана) этот состав выделяется как самостоятельное преступление, а в других (например, в УК Туркменистана, Узбекистана) — не выделяется, что не мешает существованию системы процессуальных гарантий личности в сфере отправления правосудия. Интересно, что в УК прибалтийских республик, не вошедших в состав СНГ, вопрос об ответственности за фальсификацию доказательств решается через указание ее видов (например, в УК Латвии и Эстонии).

Анализ уголовного законодательства стран Европы подводит к смысли о том, что в большинстве из них фальсификация доказательств не рассматривается как самостоятельное преступление, выступая разновидностью подделки документов.

Уголовное законодательство стран англо-американской правовой системы представляет достаточную трудность для анализа в связи с ролью судебного прецедента как источника права. Тем не менее можно сделать общий вывод о том, что законодательство Великобритании, США, Австралии охраняет порядок представления доказательств суду, причем американский и австралийский уголовные законы применяют термин «фальсификация», родственный термину, используемому в ст. 303 УК.

Нормы об ответственности за фальсификацию доказательств как за самостоятельное преступление имеются также в уголовном законно-

12

дательстве азиатских государств. На примере УК Японии и Таиланда видно, что в японском законодательстве, подобно законодательству некоторых европейских стран, в качестве основных криминализирующих признаков фальсификации доказательств выступает способ совершения преступления, а в тайском — место его совершения.

В третьем параграфе «Фальсификация доказательств в системе преступлений против правосудия» рассмотрены различные классификации преступлений против правосудия, а также выявлены характерные особенности фальсификации доказательств:

- особый предмет преступления, которым выступают доказательства по уголовному или гражданскому делу;

- такие специфические действия, входящие в объективную сторону преступления, как подделывание доказательств; подмена доказательств; искажение доказательств;

- прямой умысел (за исключением такой разновидности этого преступления, как фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия), причем виновный осознает, что он своими действиями создает препятствия для установления истины по делу; кроме того, он желает, чтобы недостоверная информация была приобщена к делу в качестве доказательства;

- признаки субъекта преступления, которые исчерпывающе отражены в ч.ч. 1 и 2 ст. 303 УК и отличают эти составы от иных преступлений против правосудия.

Рассматривая состав фальсификации доказательств в системе преступлений против правосудия, следует отметить, что традиционно предусмотренное в ст. 303 УК деяние относится учеными-юристами к преступлениям, посягающим на общественные отношения в сфере осуществления судопроизводства. Условием нормальной реализации общественных отношений, связанных с получением достоверных доказательств, выступает единый комплекс закрепленных в процессуальном законодательстве гарантий правильного разрешения дела, включающий два важных элемента: 1) соблюдение процессуальных форм доказывания (получение доказательств надлежащим субъектом, из указанных в законе источников, с соблюдением правил фиксации процессуальных действий, отражающих процесс доказывания); 2) обеспечение прав участников процесса. Фальсификация доказательств нарушает и установленный порядок собирания, проверки и оценки доказательств, и процессуальные и иные права участников судопроизводства.

Во второй главе «Юридический анализ состава фальсификации доказательств» рассмотрены объективные и субъективные признаки составов преступлений, предусмотренных чч. 1 и 2 ст. 303 УК, а также квалифицирующие признаки, установленные ч. 3 ст. 303 УК.

13

В первом параграфе «Объективные признаки фальсификации доказательств» изучены объекты фальсификации доказательств по гражданскому и уголовному делу, а также особенности объективной стороны рассматриваемого преступления.

При рассмотрении круга объектов преступления, предусмотренного ст. 303 УК, диссертант обращает внимание на три группы интересов:

- интересы государства, поскольку в данном случае преступные действия угрожают одной из ветвей государственной власти, а именно власти судебной;

- интересы общества, поскольку преступные действия благоприятствуют формированию негативного отношения к судебной системе и недоверия к ней;

- интересы личности, поскольку преступные действия нарушают права участников процесса.

В результате автор приходит к выводу, что непосредственными объектами, преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 303 УК, являются:

- общественные отношения, обеспечивающие поступление в распоряжение судов общей юрисдикции достоверных доказательств по гражданским делам;

- общественные отношения, обеспечивающие поступление в распоряжение арбитражных судов достоверных доказательств по делам, входящим в их компетенцию (например, споров между хозяйствующими субъектами).

В качестве дополнительного объекта фальсификации доказательств по ч. 1 ст. 303 УК выступают права и законные интересы добросовестных участников процесса. Природа этих Прав может быть различной и зависеть от сущности рассматриваемого дела, по которому представлены сфальсифицированные доказательства. Общим здесь является нарушение права на судебную защиту, которое в соответствии со ст. 46 Конституции РФ гарантируется каждому. Кроме того, как дополнительный объект фальсификации доказательств можно рассмотреть право на объективное и беспристрастное рассмотрение дела в суде (ст.ст. 8—10 Всеобщей декларации прав человека 1948 г.).

Непосредственным объектом фальсификации доказательств по уголовному делу выступают общественные отношения, обеспечивающие поступление достоверных доказательств в распоряжение органов дознания и следствия в ходе досудебного производства (ч. 2 ст. 303 УК).

Предметом состава рассматриваемого преступления являются доказательства по гражданскому (ч. 1 ст. 303 УК) или уголовному (ч. 2 ст. 303 УК) делу. Предметом преступления по ч. 1 ст. 303 УК являются: письменные и вещественные доказательства; заключение эксперта; аудио- и видеоматериалы; показания специальных технических средств; иные документы и

14

материалы (например, при фальсификации доказательств адвокатом — результаты письменного опроса об обстоятельствах, имеющих отношение к делу, в порядке ст. 6 Федерального закона от 31.05.2002 № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре»). При фальсификации доказательств по гражданскому делу предмет преступления составляют как носители информации, так и сами доказательства по делу.

Предметом фальсификации доказательств по уголовному делу являются: показания подозреваемого, обвиняемого; показания потерпевшего, свидетеля; заключение и показания эксперта; заключение и показания специалиста; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы.

В итоге анализа составов преступлений, предусмотренных ч.ч. 1 и 2 ст. 303 УК, указываются следующие особенности объективной стороны фальсификации доказательств:

1. Фальсификация подразумевает несколько форм преступных действий: подделку доказательств (например, внесение в документ заведомо ложных сведений), подмену доказательств, искусственное создание доказательств.

2. Способ фальсификации характеризует деяние «изнутри», является его формой проявления и поэтому не может существовать отдельно или наряду с деянием. Законодатель не указал в ст. 303 УК на способ не потому, что он отсутствует, а потому, что он для квалификации не имеет значения. Что же касается форм проявления (способов) данного преступления, то их может быть множество, но законодатель не вводит их в число признаков основного состава преступления, а криминализирует вид противоправного поведения, охватывающий неопределенное число реальных случаев фальсификации доказательств по уголовным и гражданским делам.

3. Момент окончания фальсификации доказательств по гражданскому делу совпадает со временем представления в суд для приобщения к материалам дела фальсифицированного доказательства.

4. Момент окончания фальсификации доказательств по уголовному делу совпадает либо со временем приобщения фальсифицированного доказательства к делу, либо — если фальсификация затрагивает доказательства, уже имеющиеся в деле, — с момента искажения или подмены доказательства.

Обобщение судебно-следственной практики по уголовным делам, возбужденным по ст. 303 УК, позволило диссертанту выделить следующие типичные формы проявления (способы) фальсификации доказательств:

1) сознательное искажение доказательств (подмена, подделка, подчистка доказательств; внесение исправлений, искажающих действительный смысл доказательства; внесение ложных сведений в доказа-

15

тельства, например в документы (доверенности, расписки, договоры, акты ревизий, протоколы следственных действий и т. д.)) — 61 %;

2) искусственное создание доказательств в пользу обвиняемого или потерпевшего, истца или ответчика (создание ложных следов на месте преступления; подлог документов; уничтожение или сокрытие доказательств, в частности документов (например, протоколов допроса); подговор свидетелей к даче ложных показаний, если свидетели не осознают ложность даваемых показаний, и т. д.)) — 35 %;

3) недобросовестная фиксация доказательственной информации — 4 %.

Во втором параграфе «Субъективные признаки фальсификации доказательств» рассмотрены субъект и субъективная сторона преступления.

Фальсификация доказательств в соответствии с прямым указанием закона относится к преступлениям со специальным субъектом. Преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 303 УК, могут совершить следующие лица: лица, участвующие в деле; представители лиц, участвующих в деле. Из материалов изученных уголовных дел, возбужденных по ч. 1 ст. 303 УК, следует, что рассматриваемое преступление совершалось истцом, ответчиком, заявителем или адвокатом.

Несколько шире определен в уголовном законе субъект фальсификации доказательств по уголовному делу (ч. 2 ст. 303 УК): лицо, производящее дознание; следователь; прокурор; защитник. По результатам изучения материалов практики можно сделать вывод о том, что в 65 % случаев фальсификация доказательств совершается дознавателями и следователями, в 35 % — защитниками.

Фальсификация доказательств — преступление, которое может совершаться только с прямым умыслом, когда виновный осознает, что фальсифицирует доказательства по гражданскому или уголовному делу, и желает этого.

Статья 303 УК не называет специальных мотивов или целей преступления. Вместе с тем, признавая, что любая осознанная человеческая деятельность должна быть мотивированной, в диссертации проведен анализ преступных мотивов и целей преступления, предусмотренного ст. 303 УК.

Автор полагает, что мотивы фальсификации доказательств могут быть разными: корысть, карьеризм, ложно понятые интересы службы, искусственное завышение показателей собственной работы и т. д. Конкретный мотив может быть принят во внимание судом при определении вида и размера наказания за фальсификацию доказательств.

Потенциальные цели фальсификации доказательств могут быть определены в зависимости от субъекта данного преступления:

-для стороны в гражданском (арбитражном) процессе — вынесение судебного акта в свою пользу (или не в пользу противоположной стороны);

16

- для представителя участника гражданского или арбитражного судопроизводства — вынесение судебного акта в пользу представляемого им лица;

- для защитника в уголовном процессе — вынесение оправдательного приговора, прекращение уголовного дела или иное решение, благоприятное для подзащитного (изменение обвинения и пр.);

- для лица, производящего дознание следователя, прокурора — возможное незаконное привлечение к уголовной ответственности или незаконное освобождение от уголовной ответственности, последующее незаконное осуждение (или оправдание), незаконное задержание субъекта, в отношении которого сфальсифицированы доказательства (в этом случае возможна квалификация действий виновных по совокупности ч. 2 ст. 303 и ч. 1 ст. 30, ч. 2 ст. 299, ст. 300, ч. 3 ст. 301 УК). Кроме того, фальсификация доказательств (ч. 2 ст. 303 УК) может сопутствовать получению взятки, образуя реальную совокупность с ч. 2 ст. 290 УК (в литературе сложилось единое мнение о том, что фальсификация доказательств, сопряженная с получением взятки, требует квалификации по совокупности). Еще одна цель фальсификации доказательств со стороны дознавателя, следователя, прокурора — возможное сокрытие правонарушений или преступлений. Такую цель можно признать обстоятельством, отягчающим наказание на основании п. «е» ч. 1 ст. 63 УК (совершение преступления с целью облегчить совершение другого преступления).

В третьем параграфе «Квалифицирующие признаки фальсификации доказательств» исследован состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК.

Фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком или особо тяжком преступлении имеет формальный состав, и преступление считается оконченным с момента приобщения к материалам дела о тяжком или особо тяжком преступлении фальсифицированного доказательства. Умыслом виновного охватывается осознание категории преступления, в связи с которым происходит уголовное преследование. В силу прямого умысла виновный осознает, что фальсифицирует доказательства по уголовному делу, возбужденному за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления, и желает этого.

Закон (ч. 3 ст. 303 УК) не раскрывает содержания понятия «тяжкие последствия», оставляя решение данного вопроса на усмотрение органов расследования и суда, придавая данному понятию статус оценочного. Обобщение материалов судебно-следственной практики позволило диссертанту предложить конкретные рекомендации относительно толкования вышеназванного понятия.

17

Окончательная оценка наступивших последствий как тяжких принадлежит лицу, осуществляющему расследование обстоятельств преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 303 УК, либо судье, рассматривающему такое дело по существу.

В третьей главе «Фальсификация доказательств: проблемы правоприменительной и правотворческой практики» рассмотрены общие и специальные вопросы квалификации фальсификации доказательств, а также вопросы совершенствования норм об уголовной ответственности за данное преступление.

В первом параграфе «Теоретические и практические вопросы квалификации фальсификации доказательств» изучены основные приемы квалификации преступлений, приведены обзорные примеры из судебной практики, иллюстрирующие квалификационные ошибки при рассмотрении дел о фальсификации доказательств.

В составе фальсификации доказательств по уголовному делу определенную сложность представляет установление самого факта события преступления. Это обусловлено корпоративной солидарностью, стремлением «прикрыть» нарушения законности в правоохранительной сфере. Результаты опроса практических работников показали, что подобная мысль разделяется большинством опрошенных адвокатов, сотрудников прокуратуры и судей (порядка 79 %). Позиция дознавателей и сотрудников следствия несколько иная. Причинами фальсификации доказательств (в частности, таких ее видов, как составление протоколов допросов в отсутствие допрашиваемого лица и пр., что составило по изученным уголовным делам около 26 %) они признают общую загруженность и невозможность соблюдения установленных процессуальных сроков (49 % опрошенных дали именно такой ответ). Фальсификация доказательств по гражданскому делу также трудно устанавливаема, и одной из причин этого можно назвать незаинтересованность судебных инстанций в тщательной проверке заявлений о подложности документов (большинство опрошенных респондентов (61 %) отметили, что подобные заявления не воспринимаются судом всерьез). Трудности установления факта фальсификации доказательств, повлекшей тяжкие последствия, обусловлены в том числе длительным разрывом во времени между преступным деянием и преступными последствиями, а также оценочным подходом к определению самого понятия «тяжкие последствия». Установление факта события преступления требует изучения и доказывания обстоятельств, характеризующих это событие (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления). Как показывает анализ материалов судебной практики, установление факта фальсификации доказательств доступно в трех вариантах: заявление лица, участвующего в деле; выявление факта органами прокуратуры при осуществлении прокурорского надзора за

18

законностью судебных постановлений, а также за процессуальной деятельностью органов дознания и следствия; выявление факта судом при рассмотрении уголовных или гражданских дел.

Кроме того, в параграфе автором на примерах анализа неопубликованной и опубликованной судебной практики рассмотрены особенности установления таких влияющих на квалификацию фальсификации доказательств признаков, как предмет, способ, субъект преступления.

Во втором параграфе «Вопросы отграничения фальсификации доказательств от смежных составов преступлений» исследованы теоретические и практические аспекты квалификации фальсификации доказательств в условиях имеющего места сходства преступления, предусмотренного ст. 303 УК, с некоторыми другими составами преступлений.

Сопоставляя норму ст. 303 УК с уголовно-правовыми предписаниями, определяющими признаки служебного подлога (ст. 292 УК), фальсификации избирательных документов, документов референдума (ст. 142 УК), фальсификации итогов голосования (ст. 1421 УК) и др., диссертант характеризует отличительные особенности названных составов, а также формулирует рекомендации правоприменительным органам об их квалификации по правилам конкуренции общей и специальной нормы.

Учитывая, что фальсификация доказательств сочетается с другими преступными деяниями (получением взятки, вымогательством), в том числе с преступлениями против правосудия, автором на основе анализа материалов изученной судебной практики рассмотрены проблемы квалификации фальсификации доказательств по правилам совокупности преступлений и разработаны соответствующие рекомендации правоприменительным органам.

В третьем параграфе «Вопросы совершенствования уголовного законодательства об ответственности за фальсификацию доказательств» обоснованы предложения законотворческого характера применительно к ст. 303 УК.

Официальные статистические данные свидетельствуют о том, что фальсификация доказательств с 46 случаев в 1997 г. выросла до 445 в 2005 г., т. е. более чем на 900 %. В то же время изучение судебно-следственной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 303 УК, позволило сделать следующие выводы.

Автор считает, что ч. 1 ст. 303 УК должна быть приведена в соответствие с ч. 2 ст. 118 Конституции РФ, в которой четко закреплено, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Таким образом, диссертант предлагает установить в ч. 1 ст. 303 УК уголовную ответственность за фальсификацию доказательств по гражданскому (арбитражному) делу, делу об административном правонарушении, а равно делу, рассматривающемуся в рамках конституционного судопроизводства. Это необхо-

19

димо в связи с тем, что правосудие реализуется через: рассмотрение и разрешение гражданских и арбитражных дел по спорным правоотношениям между гражданами, предприятиями, учреждениями, организациями; рассмотрение в судебных заседаниях уголовных и административных дел и применение определенных законом мер наказания или административного взыскания к лицам, признанным виновными в совершении преступлений или административных правонарушений, или оправдание невиновных, а также через деятельность Конституционного Суда РФ, который посредством конституционного контроля осуществляет судебную власть.

Диссертант полагает необходимым включить в перечень субъектов фальсификации доказательств судью, так как ныне действующее уголовное законодательство никак не оговаривает эти действия, общественная опасность которых представляется очевидной в силу того, что именно за судьей остается право окончательного (главного в уголовном процессе) решения о виновности или невиновности подсудимого, санкционирования заключения под стражу, обыска и т. п. важнейших процессуальных действий. Установление уголовной ответственности судьи за фальсификацию доказательств будет способствовать и эффективной профилактике судейских преступлений, хотя бы и не имеющих в судебно-следственной практике широкого распространения.

Логично включить в диспозицию ст. 303 УК уголовную ответственность и за уничтожение или сокрытие доказательств, так как подобные действия не охватываются понятием «фальсификация», но служат одним из ее способов.

Диспозиция ч. 2 ст. 303 УК в этой части, безусловно, должна быть приведена в соответствие с положениями действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Опрошенные респонденты высказали мнение о необходимости уточнить понятие «фальсификация доказательств» (такой ответ получен от 89 % опрошенных сотрудников прокуратуры, судей и адвокатов).

В диспозицию ч. 3 ст. 303 УК, по мнению диссертанта, должно быть внесено три достаточно важных изменения. Во-первых, необходимо уточнить, что фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия, возможна не только по уголовному, но и по иным делам. Уголовная ненаказуемость фальсификации доказательств в конституционном и административном судопроизводстве означает неравноценную уголовно-правовую защиту и неравноценную процессуальную обеспеченность деятельности различных видов правосудия, не может способствовать их эффективности и качеству.

Во-вторых, необходимо указать несколько альтернативных тяжких последствий, как это сделано законодателем в иных статьях Осо-

20

бенной части УК (например, в ч. 3 ст. 126, ч. 3 ст. 131 и др.). По аналогии с конструкцией других составов преступлений можно предусмотреть такие тяжкие последствия, как причинение крупного ущерба (это возможно, например, в случае фальсификации, сопряженной с рейдерским захватом предприятия) и смерть потерпевшего (в результате, например, самоубийства или тяжелых нравственных переживаний, спровоцировавших опасное сердечно-сосудистое заболевание).

В-третьих, следовало бы непосредственно в ч. 3 ст. 303 УК указать на то, что по отношению к тяжким последствиям возможен как косвенный умысел, так и неосторожность (преступные легкомыслие или небрежность). Анализируя субъективные признаки фальсификации доказательств, повлекшей наступление тяжких последствий, можно сделать следующие выводы. Прямой умысел по отношению к тяжким последствиям установить практически невозможно, так как для субъекта фальсификации доказательств не может быть очевиден сам масштаб этих последствий, виновный не может ориентироваться на наступление точно известного последствия, как это возможно в других преступлениях, совершаемых с прямым умыслом (например, прямой умысел при убийстве характеризуется тем, что виновный осознает общественную опасность своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления последствия (смерти потерпевшего) и желает наступления этого результата). При фальсификации доказательств интеллектуальный элемент умысла не охватывает точного определения самих тяжких последствий, а равно стопроцентной вероятности их наступления. Косвенный умысел в соответствии с ч. 3 ст. 25 УК предполагает сознательное допущение либо безразличное отношение к общественно опасным последствиям. При фальсификации доказательств виновный может предвидеть, например, что его действия приведут к осуждению невиновного лица, но полной уверенности в наступлении именно этого результата у него, естественно, нет, так как итоговые процессуальные решения по делу выносятся судом, не связанным с выводами других участников процесса (а по уголовным делам — не связанным и с версией следствия). Думается, что отношение к тяжким последствиям в составе ч. 3 ст. 303 УК характеризуется именно косвенным умыслом, т. е. допущением либо безразличием.

Следует обратить внимание на то, что фактически отношение к тяжким последствиям может характеризоваться легкомыслием (когда виновный предвидит их наступление, но самонадеянно рассчитывает на их предотвращение) или небрежностью (когда он не предвидит их наступления, хотя мог и должен был предвидеть). Например, следователь совершает фальсификацию доказательств по мотиву завышения показателей собственной работы, а суд, не установив факта фальсификации, выносит по делу

21

обвинительный приговор в отношении невиновного лица. Следователь, фальсифицируя доказательства, должен предвидеть, что эти доказательства могут быть положены в основу обвинительного приговора.

Таким образом, фальсификация доказательств, повлекшая тяжкие последствия, может совершаться как с умыслом, так и по неосторожности. В соответствии с ч. 2 ст. 24 УК деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в том случае, когда это предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК. В ч. 3 ст. 303 УК уместно закрепить и отношение к тяжким последствиям, характерное для косвенного умысла, и отношение к ним в рамках неосторожной формы вины. Зарубежный опыт свидетельствует о возможности такой конструкции состава (например, УК Армении в ст. 110 о доведении до самоубийства дает ссылку на косвенный умысел, а равно неосторожность).