Лев Толстой написал однажды: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».
Позволю себе не согласиться с этим утверждением.
Как юрист, я регулярно веду дела, связанные с распадом семьи. Я заметила, что такие семьи объединяет одно — манипуляции. Супруги в период развода манипулируют друг другом, близкими и дальними родственниками, общественным мнением и даже судом. Их можно понять, им можно посочувствовать.
Однако, по моему мнению, никакого сочувствия не должны вызывать случаи, когда родители втягивают в свой конфликт детей.
Несколько лет назад ко мне обратилась женщина, старший сын-подросток которой после развода под влиянием отца резко изменил к ней свое отношение, спровоцировал конфликт, переехал к отцу и отказывался с ней общаться. «Ты мне не мать, отстань от меня!» — отвечал он на любые попытки с ним увидеться, поговорить, вступить в переписку.
Что чувствовала моя клиентка в этот период, в какую степень отчаяния она погрузилась, несложно представить, правда? Как несложно представить и то, что говорил про нее бывший муж, который старательно настраивал не только сына, но и всех вокруг против нее, создавая образ никчемной сумасшедшей матери.
Была ли моя клиентка никчемной, сумасшедшей или просто плохой матерью? Нет. Она любящая и разумная мать, и до начала супружеского конфликта ее отношения с сыном были теплыми и близкими.
Этот случай — иллюстрация опасного и удивительно распространенного феномена — «синдрома родительского отчуждения».
Что такое синдром родительского отчуждения
Parental Alienation Syndrome (PAS) в 1985 году ввел в обиход американский детский психиатр Ричард Алан Гарднер. Он описал состояние детей, которые оказались в центре конфликта между родителями и подвергаются психологическому воздействию со стороны одного из них. Как правило, таким манипулятором, нередко неосознанно, становится тот, с кем ребенок остается жить.
Представьте типичную историю. Муж объявляет жене: «Я устал, я ухожу». И уходит, рассчитывая брать сына или дочь на выходные, проводить с ними время, отдавать свою любовь и продолжать быть хорошим отцом, просто живущим отдельно. Но при первой же встрече он получает отпор от ребенка: «Ты предатель, ты нас бросил, видеть тебя не хочу!» Представили? Как думаете, посыл «Ты предатель, ты нас бросил» — он чей? Ребенка? Или его матери?
Я должна оговориться. В любом моем примере отца/мужа можно поменять на мать/жену и наоборот, это не изменит сути. В нашей стране дети обычно остаются с матерью, которая несет основные тяготы «одинокого» родительства. Поэтому в случае развития «синдрома отчуждения» чаще именно матери выступают манипуляторами. Однако, если эту роль берет на себя отец, конфликт часто развивается не просто остро, а очень жестко и агрессивно.
Например, один из таких отцов забрал на каникулы своих детей и увез их в другую страну, оторвал детей от привычной жизни, сразу же сменил телефоны и на несколько недель лишил мать возможности даже поговорить с ними. А теперь дети уже сами отказываются с мамой разговаривать, обвиняют ее в том, что она их «продала». И да, «ты нам не мать!» Как же без этого?
Что происходит с детьми в таких историях
Давайте поставим себя на место ребенка. Представьте, что ваша семья рушится, ваши самые близкие люди спорят, ссорятся, и вот вы остаетесь с одним из них, а второй уходит неизвестно куда. Вы остаетесь с психологически травмированным взрослым, вы полностью от него зависите, вы ему, конечно, сочувствуете, вы даже взваливаете на себя груз ответственности (хорошо, если не вины). А вам так мало лет.
Вследствие осознанных или неосознанных действий родителя-манипулятора, или, как его называют в психологической литературе, родителя-индуктора, происходит «программирование сознания» ребенка и формируется негативный образ второго родителя, который превращается в «мишень», от которого отдаляется ребенок. Родитель-манипулятор своим поведением принуждает ребенка отказываться от второго родителя, оскорблять его, выбрасывать из своей жизни.
Психологи считают, что ребенок в такой ситуации находится в положении заложника и вынужденно адаптируется, становится на сторону того, с кем живет, и начинает отталкивать второго родителя. Недаром, описывая состояние детей, психологи сравнивают синдром родительского отчуждения со Стокгольмским синдромом, когда заложник начинает оправдывать действия террориста и проявлять к нему сочувствие и симпатию. Это способ выжить, физически и психологически.
Звучит страшно и пока незнакомо. Давайте разбираться на примерах.
Как распознать синдром родительского отчуждения
Ребенок игнорирует родителя, обесценивает все его действия, демонстрирует неповиновение, неуважение и нелюбовь
Ребенок меняет поведение, становится неуправляемым, хамит, дерзит, и мы часто списываем это на стресс от распада семьи. Однако стоит обратить внимание, в отношении кого изменилось его поведение, и если это направлено только на одного из родителей, то это повод бить тревогу.
Ребенок находится в коалиции с одним родителем против другого или с прародителем (бабушкой, дедушкой) против другого родителя
Когда моя коллега разводилась с мужем, его родители настраивали своего внука, сына коллеги, против нее. Ребенок отказывался с ней жить, встречаться, разговаривать. Тогда мать интуитивно выбрала верный стиль поведения: ежедневно встречалась с сыном в школе, вне контроля второй стороны, старалась с ним говорить, обнять. Да и спустя пару месяцев бабушка с дедушкой наигрались в родителей, и ситуацию удалось исправить. К счастью.
Ребенок чувствует обязанность защищать родителя-манипулятора, «нападает» на родителя-мишень, повторяет одни и те же тексты, его обвиняющие
Помните «Ты мне не мать!»? В моей практике я сталкивалась с этой фразой уже не один раз от разных детей в адрес матерей, от которых ребенок оторван. Но значительно чаще встречается «Папа нас бросил, папа от нас ушел, у папы новая семья, и мы ему не нужны». Мать в этом случае разделяет свою боль, свои эмоции с ребенком и отталкивает его от отца. А ведь папа ушел от мамы, и пока только от мамы.
Ребенок обладает ненужной ему информацией
К примеру, ребенок рассказывает о том, что у папы была любовница, или что мама ушла от папы, потому что у нее был другой мужчина, а бабушка, мамина мама, их покрывала.
Враждебность распространяется на всю расширенную семью «отчужденного» родителя
Ребенок отказывается общаться не только с папой или мамой, но и с бабушкой и дедушкой, тетей или дядей, с которыми имел теплые отношения до развода. Более того, негативное отношение может быть перенесено на дом, животных, город или страну, связанные с родителем-мишенью.
Ребенок «шпионит» за одним родителем в пользу второго
Например, при встречах собирает информацию о личной жизни отца, его звонках, переписке, разговорах и передает это матери, которая поощряет такую «заботу».
Часто рассказ ребенка об «отчужденном» родителе звучит как бы «с чужих слов» — используется лексика, интонации, суждения явно другого, взрослого человека
«Мама все время была занята личной жизнью и карьерой» или «Папины доходы позволяют ему давать нам больше денег», говорит семилетний ребенок, и я начинаю сомневаться в том, что это его слова.
Ребенок настаивает, что решение об отказе от родителя принадлежит ему и только ему
Особенно странно это звучит, когда произносится маленьким человеком и поддерживается родителем-индуктором: «А что я могу сделать? Это его выбор».
Это не все маркеры отчуждения родителя, но самые яркие. Задумайтесь, как часто мы их замечаем!
Важно знать и помнить следующее: отчуждение — это форма жестокого обращения с ребенком. И специалисты по этой проблеме считают глобальной ошибкой мнение, будто отчуждение всегда возникает в результате обоюдной ответственности сторон за тяжелый конфликтный развод. Родительское отчуждение — это ответственность родителя-индуктора.
Всемирная организация здравоохранения изучила последствия этого синдрома на детей и рассматривает его как эмоциональное насилие над ребенком. Преодолев различные, в том числе бюрократические, препятствия, ВОЗ официально признало отчуждение родителя психическим заболеванием. В Международной классификации болезней с 1 января 2022 года появился термин «отчуждение родителя» в кодовом разделе QE. 52, обозначенном как «Проблема в отношениях между родителем/опекуном и ребенком».
Только вдумайтесь: как поведение родителей в конфликте МЕЖДУ НИМИ может сказаться на здоровье самого дорогого для них человека — их ребенка.
Я не психолог и не буду рассказывать вам о том, как переживание такой истории скажется на детях в дальнейшем. Вы и сами вполне можете себе это представить. По-моему, это невероятно глубокая травма с длительными последствиями, с которыми сможет справиться далеко не каждый. Психологи описывают случаи, когда печальным итогом становится суицид.
Что же делать
Во-первых, понять, что интересы ребенка ВСЕГДА важнее интересов взрослых.
Как бы мы ни были обижены на партнера, сколько боли бы ни приносил развод, общая задача разводящейся пары — сохранить ребенку обоих родителей.
Во-вторых, если вы нашли у себя признаки родителя-манипулятора — прекратите это!
Наступите себе на горло, прекратите говорить плохо о партнере, посвящать ребенка в детали конфликта, навешивать на ребенка ответственность за ваш развод, возьмите ответственность на себя.
В-третьих, если вы в роли родителя-мишени — не опускайте руки!
Важно понять, что действия ребенка — в первую очередь, его защита от катастрофической ситуации. Его мир рушится. Ему нужна поддержка и защита. А для этого ему нужен хотя бы один психически здоровый родитель. Не замыкайтесь в себе, не отстраняйтесь от ребенка, не «скрывайтесь в туман». Привлекайте психологов, медиаторов, юристов.
И, наконец, если вы близкий наблюдатель развивающегося синдрома, помогите тому родителю, к которому вы ближе. Дайте ему информацию, направьте к специалисту, просто поговорите.
По моему мнению, чем больше людей узнает о Синдроме родительского отчуждения, тем меньше будет среда для его процветания. Когда моя подруга рассказывает о бывшем муже, который не общается с их сыном, то первое, что я спрашиваю, что она сделала, чтобы это общение состоялось.
Силу общественного мнения невозможно переоценить. Еще несколько лет назад об этом феномене знали и говорили только психологи, потом к ним присоединились юристы, сегодня информация о нем есть на станицах государственных и общественных организаций по защите семьи и детства. Я, как юрист, надеюсь, что скоро факт родительского отчуждения можно будет документировать и доказывать в суде, как пример жестокого обращения с ребенком.
И тогда, возможно, дети перестанут быть заложниками взрослых конфликтов и объектом манипуляций. А несчастливые семьи действительно станут непохожи друг на друга, и Лев Николаевич Толстой снова будет прав.
Дела семейные – колонка Екатерины Касеновой на ppt.ru:
